Идеологическая профилактика студентов на Окрестина
Статья о встрече студентов, задержанных во время мирных акций протеста весной 2006 и осужденных на сутки в спецприемнике-распределителе по ул. Окрестина, с представителями МВД, которые устроили там идеологическую час.
Дежурные милиционеры на этаже любили заглядывать к нам в камеру – там молодые красивые девушки, умные, веселые, уверенные. Не удивились мы и на этот раз, когда вместо окошка для еды сразу же открылись тяжелые железные двери.
Вместо привычных для нас дежурных в камеру залетает молодой мужчина не в форме с какими-то списками:
«Студенты есть? Давайте трех из камеры!» – говорит нам и начинает переспрашивать, путаясь, кто из нас студентки. А таких в нашей камере абсолютное большинство. Я по собственной инициативе присоединяюсь в “шчасьлівую” тройку студенток, что управляются на непонятную встречу.
«Одеваемся сейчас же и за мной!» – приказал тот мужчина.
Мысли о том, куда же нас поведут, мрояца разные. Самая первая версия – на беседу в КГБ. Впрочем, поэтому я и пошла – чтобы девушкам было спокойнее и в силу обычного желания посмотреть, кто кого возьмет вопросами – они нас или мы их. Также была мысль, что нас хотят перевести на последний день в другую камеру, как перевели двух наших девушек перед приездом на Окрестина представителей ОБСЕ – чтобы показать, что камере “почти” не перенаселена.
Первый раз за 10 суток одела куртку, обувь и вышла на коридор. Там уже стояли ребята – у десяти человек – обросшие, щетинистые и помятые, но наши :). Нас колонной вывели на улицу – дневной свет сьляпіла глаза, ноги тяжело тащили за собой теплый обувь без шнурков – на улице уже была весна.
Нас завели в другое здание на Окрестина – то, где мы были перед “расфасовкой” по камерам – где проводили обыск, снимали на видео и др. Там мы заново, ничего не зная, стояли в ряд уткнувшись носом в стенку. Кто-то из милиционеров пустил слух, что нас сейчас поведут к прессе. Потом нас вывели на улицу. Было такое ощущение, что сами милиционеры не знают, что с нами делать. Девушек сотрудники органов угостили сигаретами – те, в свою очередь, поделились с ребятами. Мы это время использовали для обмена новостями – кто что слышал из окна, какие газеты читал, или стоит еще палаточный городок, что было на День Воли и другое. Мы знали, что люди борются!
Через сколько минут нас снова перевели в наш корпус (старый корпус Окрестина) – на четвертый этаж. Там завели в зал с портами, цветами на падваконьніках. Напротив парт стоял широкий стол, а на стене здоровый герб с каласкамі и красно-зеленый флаг.
«Это психологическое давление!» – не сдержалась я, когда милиционеры вышли из комнаты, оставив нас одних перед сею сьценкаю. Я еще и села за первую парту.
Потом в комнату вбежал тот же мужчина, что позвал нас из камеры. Он переспросил, все присутствующие студенты. Естественно, оказалось, что не все, потому что с документацией у них там действительно какие-то проблема. Непонятно, как они разбираются с реальными преступниками, если из-за этой бюрократии у них множество ошибок. У одного мужчины, что сидел за партой, он спросил, за что его задержали и был ли он действительно на площади. Мужчина ответил, что не был – была жена, а он ночью ей нес чай – он даже не дошел, как его забрали. Еще что-ничто параспытваўшы, первый (назвать свою фамилию он категорически отказался) предупредил с сарказмом:
«Смотри-смотри, не нагавары тут себе еще на одну статью», — ответил человек без фамилии и ушел.
Мы начали активно перамаўляцца – кто из какой ВУЗ, кто в какой камере, искать знакомых. Поднялась тема исключения студентов после таких арестов.
Еще через сколько времени в комнату зашла целая делегация: взрослый мужчина в галстуке, еще один милиционер с серьезными погонами, два каких-то взрослых мужчины в штатском, один сотрудник администрации приемника-распределителя. Они все прошли за стол.
Мужчина в галстуке начал разговор*. Он представился руководителем отдела профилактики Министерства внутренних дел – господин Дрозд. Также он представил мужчину с серьезными погонами – своего заместителя г-на. Малиновского. Двух других товарищей он представил преподавателями, прафэсарамі. Один из них подчеркнул: кандидаты.
Дрозд объяснил цель встречи: выслушать конкретные претензии, узнать, какие у нас мысли на будущее, считаем ли мы себя виновными и насколько изменились наши мысли после 10 суток в камерах.
Я первая подняла руку и спросила, как зовут “кандидатов”. Дрозд назвал фамилии и отметил, что они работают в Академии МВД, один из них – психолог :). И сразу же асёкся – это не КГБ, вы не думайте! Улыбки с нашей стороны – “а мы и не думали – вы сами эту тему подняли”.
Дрозд начал объяснять по-другому:
«Мы хотим откровенно поговорить, мы тоже родители и у нас есть дети, у них тоже есть свои мысли – давайте поговорим»…
«Действительно, вы родители, у вас дети нашего возраста и поэтому вопрос, который я задам, конечно же, беспокоит и вас. Объясните мне, почему я, молодая девушка, не могу спокойно играть со своим любовником в парке? Вы не боитесь, что ваши дети выйдут на улицу, а их затянуть неизвестные в автобус, в котором сидят избитые люди в крови. Не боитесь, что ваших детей будут судить по протоколу, который составлен с ошибками, а свидетелями будут люди, которых ваши дети даже не знают. А потом судья спокойно даст вашему ребенку 10 суток, и ему даже не позволят вам позвонить. Это нормально? Вы не боитесь за своих детей?»..
Преподаватель-психолог на мои вопросы заявил, что я “какой-то организатор” – “это по вам сразу видно!”.
Беседа была насыщенной – за окном быстро стемнело. Вот отрывки “профилактики”.
Милиционер: «Ну а как у вас в душе, скажите честно, как на сердце, как вы относитесь к этим акциям? В душе вы против современного государственного строя?»
«Я может быть люблю Васю в душе – это мое частное дело».
* * *
«Как отразится наше задержание на учения? Нас павыключаюць из ВУЗА?»
Дрозд: «Мы вот как раз устраивали встречу с Министерством образования. Никого исключать не будут! Ну там только двоешнікаў и прогульщиков… А за политику – никого!»
* * *
Кто-то из МУСаўцаў: «Как вас зовут: Алеся?.. Таня?… »
«Воля!»
«Ну теперь мы вас точно никогда не забудем…»
* * *
Милиционер: «да вы посмотрите, как прибалты живут! Да они же нам завидуют! В сравнении с советским временем – мы живем отлично! Что вон в Латвии творится…»
«А Литва?»
«Да вы хоть были там?»
«Конечно! – поворачиваясь к других задержанных, — Друзья, предлагаю после “отсидки” вместе на неделю съездить в Вильнюс – там отдохнем и посмотрим – как же “сложно и трудно” там жить ;)»
* * *
«Каждый из здесь присутствующих был задержан не на акции, а в окрестностях. Какой закон я нарушила, играя с любимым парнем в парке?»
Преподаватель с омвд по: «У нормальных людей есть нормальное чувство страха. Некоторые звонили 19-го в милицию и спрашивали, можно ли сегодня выходить на улицу… А чего вы там ходили? Дома надо сидеть».
* * *
Преподаватель-психолог, нервно перечисляя и загибая пальцы: «Вы, значит, невиновны. Вы любите Беларусь, хотите сделать ее лучше, не хотите уезжать, вы не поддерживаете этот режим…»
«Да».
* * *
Милиционер: «У вас было время подумать над своими взглядами. Или вы поняли свои ошибки?»
Парень из задержанных: «Раньше я себе тихо учился, книжечки тихо читал и в политику сильно не лез. Но после того когда я отсидел 10 суток – мои взгляды точно определились».
* * *
Милиционер: «Не слушайте сказки, которые вам рассказывают в камерах – о задержании и избиение. Все это сказочки! У них установка такая – рассказывать вам сказки».
«У нас у каждого такая “сказочка”…»
* * *
Парень из задержанных:
«Из 20 человек в нашей камере – 18 – люди с высшим образованием. Вам это о чем-то говорит?»
Говоря в целом, организаторы встречи, явно, не ожидали такого развития событий в ходе беседы. Складывалось впечатление, что встречу проводим мы, а не они.В конце я даже сказала заключительное слово в стиле “давайте дружить, ведь все умные люди рано или поздно будут вместе идти одной колонной”, поблагодарила ним, что зашли к нам :). Сп. Дрозд вынужден был просто продолжить мои слова.
Так, расьпіраў честь, что мы аргументировано спорили, една, разумно, не поддаваясь на провокации. Немного разочарования от того, что часто эти взрослые мужчины с высшим образованием, сидя перед нами – отчасти студентами – говорили просто нелогичные вещи, не соответствующие истории, не отвечали на вопросы, суетливо выкручивались. Мы подсознательно ожидали, что они будут более сильные, а они неприятно слабые. Они боятся, они оправдываются.
Когда мы уже встали, чтобы уходить, один “кандидат” спросил у нас:
«Скажите честно, в душе вы себя чувствуете как, «неудачниками» из-за того, что вас сюда так посадили?»
Кто-то из парней с последнего ряда кивнул: «Да».
В это же время я ответила:
«Я успешная девушка, и в жизни добьюсь всего!»
Преподаватель, явно не ожидая такого моего ответа, тихо ответил парню, который признался «неудачником»:
«В этом и есть ваша проблема».
Я горжусь людьми, что присутствовали там, сидели за партами и отстаивали свои мнения. Их убеждение уже не изменит ничего. Даже случайные люди (а таких значительный процент), которые действительно просто проходили мимо Октябрьской, теперь точно имеют СВОЕ отношение к ситуации в стране, имеют готовность защищать себя и свой выбор. Как могут наши родители, что стояли под Окрестина верить в “стабильную и працвятаючую” страну, когда их дети-студенты брошены за решетку, а по телевидению их называют наркоманами и показывают сфабрикованные репортажи?
Тех людей, кто прошел через Окрестина, в Жодино – уже ничего не сдержит. Оттуда вышли люди уверены, убеждены, свободные. И там (здесь) на свободе их встретили такие же свободные и уверенные люди, которые прошли через День Свободы, через ночи в палаточном городке на Октябрьской, про человеческое солидарность, когда люди отдавали тем, кто стоит на площади, свои куртки, привозили еду. Если рядом стояли студенты и преподаватели, школьники и старенькие бабульки, которые в одну ночь перед Окрестина пели нам “Магутны Божа…”
Я горжусь тем, что мы делаем историю. Горжусь тем, что мы сознательные, уверенные и сильные. Мы победим – я это знаю.
* Все цитаты я записываю по памяти, ведь никаких блокнотов и насадок с собой не было.