Фотограф Андрей Ленкевич
Андрей – это сплошной позитив. Глядя на него, невозможно думать ни о свои личные проблемы, ни о бедзтвы вселенского масштаба – все они отходят на десятый план. В голове остается только – мне очень нравится этот светлый и веселый человек. Человек с фотоаппаратом. Человек, что смотрит на мир через объектив своей камеры и видеть его по-другому. Человек, съемками которого восхищаются в Беларуси, Литве, Германии, Австрии, Польши…
Первый раз услышала твое имя в таком контексте: “Ленкевич – один из лучших фотографов Беларуси”. Ты сам разделяешь это мнение?
Это провокация! Ну, что значит лучший? Я имею определенный профессиональный уровень. Я умею снимать.
Расскажи, пожалуйста, где ты учился.
Я закончил факультет радыёфізыкі в БГУ. Факультетский здание находится возле кольцевой, поэтому последние года два я там не появлялся 🙂
А в прошлом году Андрей окончил курсы World Press Photo на базе Кавказского института журналистики в Армении. В течение девяти месяцев их обучали мастерству фотожурналистики. А потом Андрей, как отличник учебы, попал на празднование годовщины WPP в Амстердам, где в течение двух дней тусовался с фотографами с сусьветнавядомымі именами. Диплом готовил о жизни кочевого народа езидов.
“Именно там я понял, что две пары обуви – это роскошь. Уметь читать и писать – тоже.”
Я снимал дипломную работу там в течение четырех месяцев – приезжал-уезжал. Это были горы, переходы, палатки. Я жил вместе с ними в деревне. Знаешь, большинство людей на планете Земля живут как раз в таких условиях. И жить так для фотожурналиста в самом начале своей карьеры – просто фантастика! Ты уже знаешь, к чему нужно быть подготовленным, как нужно разговаривать. Это хорошая школа. К примеру, там я дотронулся до женщины – чего в том мире делать нельзя. А я просто постучал ее по плечу. Она отскочила на два метра – у нее шок. У меня также. Все же здорово знакомиться с такими традициями, условиями, жизнью. Именно там я понял, что две пары обуви – это роскошь. Уметь читать и писать – тоже. Много какие вещи, что можно познать только там.
Расскажи, пожалуйста, про свой первый фотоаппарат. Если он у тебя появился?
Все было случайно. Пять с половиной лет назад я работал администратором одного информационного сайта. Наш директор – очень умный человек, мы с ним и сейчас поддерживаем отношения – принес однажды цифровой фотоаппарат и предложил всем сделать по несколько фото. У кого лучше получится, тот и будет дальше снимать. Это был Olimpus C770. 1,7 мэгапікселяў. И зум был. Лучше всех получилось у меня. С того времени все и началось. Мои фото начали появляться в “Нашей Ниве”, “Комсомольской правде” и так далее. А до этого никогда не снимал. А уже потом моя девушка подарила мне ленточный фотоаппарат Zenit.
Ты можешь сказать, сколько у тебя сейчас фотаздымачоў?
Эта цифра всегда разная. Для каждого проекта нужна своя техника. У меня лично немного профессиональных здымачоў – это все очень дорого. У кого-то беру в долг, абменьваю. Определенные проекты я делаю на ленту. Сейчас мне ужасно нравится формат 6?6. А еще со своим знакомым хочу поснимать на паляроід. Это совсем другое видение мира, это видение через квадрат. Паляроід – это целая философия.
Что тебе нравится снимать больше всего?
Людей.
А что удается лучше всего?
Люди, видно, и удаются. Потому что нравится. Без этого невозможно. Ты этим живешь, это вокруг тебя. Люди, меня интересуют люди – как они живут, ходят, молятся, играют в футбол.
Андрей, можно ли говорить о существовании бренда “Андрей Ленкевич”? Ты сам чувствуешь себя брендом?
(насьмяяўшыся, Андрей замечает:) Опять ты меня провоцируешь! Безусловно, есть такое имя, за которым есть определенный профессиональный уровень, которому доверяют. Оно хорошо известно. Это правда. Есть сайт в интернете, есть выставки. Я завел персональный блог в ЖЖ, куда выкладываю свои снимки.
“Я не корпорация Coca-Cola и Microsoft…”
То есть ты не против, чтобы тебя называли брендом?
Против. Есть живой человек, который работает на определенном уровне. И про уровень этот нужно говорить. И показывать. Я не корпорация Coca-Cola и Microsoft. Но, безусловно, я поддерживаю свой уровень и максимально себя рэклямую. От этого зависит твоя работа, то, сколько тебе за нее заплатят и какие проекты будут предлагать. А которые не будут, зная, что ты этим не занимаешься или тебе это просто неинтересно.
Представь, если бы начался конец света, и тебе предложили сделать свою последнюю – одну только – фотосессию, что бы ты бросился снимать?
Никуда бы не бросился. Продолжал бы снимать людей. А если рассуждать логично, если завтра намечается конец света, то твои снимки никому больше не понадобятся. И никто их завтра не увидеть. Но я бы просто начал снимать то, что происходит вокруг. Что делают люди. Как они психологически борются. Или не борются. Кто-то будет умирать, кто-то будет вешаться. Кто-то будет радоваться, кто-то пить. Я бы снимал реакции людей. Ну куда бежать? Вокруг тебя происходит столько интересного.
Бывает так: идешь по улице и видишь – что-то интересное происходит. Берешь мобилку или фотоаппарат, если под рукой, и снимаешь. А у тебя такие порывы бывают?
Бывает и так. Я всегда вижу съемки. Здесь хорошее свет. Там хороший кадр. Тем не менее со временем ты начинаешь разделять работу и отдых. Но когда ты идешь по городу, сбоку снимок, у тебя есть время – почему не поснимать? Ты останавливаешь машину, ты останавливаешь кого – то- вот он снимок, нужно только сделать. А бывает, что и не останавливаешь. Едешь себе, видишь – фантастическое свет! Стоит сделать! Но ты не выходишь, ведь едешь отдыхать. Просто ничего не делать едешь.
“Я, когда работаю, настолько сосредоточены, что не думаю ни про какую свою сексуальность в это время.”
Считается, что мужчина с фотоаппаратом выглядит просто звыш’эратычна, особенно во время работы. Что ты на это скажешь?
Ты второй человек, который мне об этом говорит. Второй человек из тех сотен, которых я знаю. Я же не смотрю на себя сбоку. Не думаю, что эротично. У меня, во всяком случае, такого ощущения нет. Я, когда работаю, настолько сосредоточены, что не думаю ни про какую свою сексуальность в это время. А если я смотрю на человека, который снимает, думаю про другое: анализирую, что он снимает и как. Какой у него фотоаппарат и рюкзак.
Тебя, как фотографа, раздражают безвкусно одетые люди?
Не. Меня раздражают немного другие вещи. Я к другим людям отношусь с уважением, вот и все. Это не моя проблемы, кто как оделся и кто с кем спит. Поэтому и не может меня это раздражать.
А любительские снимки на диване?
И они не раздражают. Это явление такая. Социальная явление, которое меня интересует. Я даже мечтаю когда-нибудь сделать большую выставку любительских снимков. К примеру, у моих родителей много просто гениальных черно-белых любительских снимков. Это может раздражать только людей, которые это явление не понимают. Либо не хотят понимать.
Ты считаешь, что фотограф – одна из самых модных профессий?
Не, не думаю. Сейчас много “средних” фотографов. С появлением лічбавікаў людей, которые снимают, стало больше. Тенденция такая. Но профессионалов от этого больше не стало.
Тебя часто можно увидеть на различных неформальных тусовках, ты пераздымаў, кажется, всех отечественных звезд. Были ли для тебя “крепкие орешки”? Кого из них трудно снимать и почему?
Честно говоря, я не очень силен в портретах. Это очень сложно. Но я учусь. А на такие вопросы нужно отвечать конкретно. Трудно сказать. Есть разные задачи, разные издания, различные форматы. Не думаю, что у меня есть сильные портреты наших звезд. Портреты – это целое направление. Но есть много атмасфэрных снимков с их выступлений.
“Много дзейнікаў, которые должны играть вместе. Но, когда они играют, ты – фотограф!”
Понимаю, что тебе часто задают этот вопрос, но не могу сдержаться: что нужно, чтобы стать хорошим профессиональным фотографом?
Фотограф – это стиль жизни. Нужно уметь видеть мир, интерпретировать его и показывать. Но это очень сложно. Недавно была у меня супэрклясычная ситуация. Одна моя знакомая написала мейл: “Я все вижу, снимаю, все класс, а на фотографии – нет ничего”. Это проблема.
Почему так обычно получается: и красивый удачный кадр, и фотоаппарат хороший, а в результате – совсем не то, чего хочешь?
Сейчас поясню. Во-первых, фотоаппарат здесь не при чем. Снимок – он в твоей голове. Это твоя история. То, что ты хочешь показать людям. Если его нет – нет ничего. И не имеет тогда разницы, или ты держишь в руках паляроід за пятьдесят долларов, или это последний Canon за пять с половиной тысяч. Ты видишь мир, ты его інтэрпрэтуеш и эта твоя интерпретация должна быть каким-то образом понятна другим. Много дзейнікаў, которые должны играть вместе. Но, когда они играют, ты – фотограф! Недостаточно придти на какие-то фотакурсы и после этого сразу стать фотографом. То же самое и с живописью, с книгами, с музыкой. Каждый из нас может очень быстро выучить семь нот, но это еще не значит, что каждый сможет написать симфонию, вроде Седьмой сымфоніі Бетховена. Ее слушают поколения, и каждый раз она звучит сильно и по-новому. То же самое картины Босха. Дизайн BMW. Много можно приводить примеров. То же самое и фотография.
Если бы ты не стал фотографом, кем бы был?
Не знаю. Честно не знаю. Никогда об этом не думал.
Ты пытался заняться видео? Или кино, к примеру, поснимать?
Знаешь, бывает, еду в трамвае, а рядом такая ситуация – ее невозможно сфотографировать, ее можно только снять на видео. Например, определенные разговоры молодежи спальных районов. Но и там я пытаюсь думать фотографиями.
А что ты считаешь более искренним – фотографию или видео?
И видео, и фото, если это профессионально и хорошо сделано. Что из них более искреннее? Это трудно сравнивать.
“Я точно помню все разы, когда я плакал. В пятой классе, когда читал “Белый Бим, черное ухо”…”
Андрей, ты сентиментальное человек? Можешь себе позволить расплакаться, если захочешь заплакать?
Да, конечно, могу. Не думаю, что много людей видели, как я плачу. Почти никто. Но бывали такие ситуации, когда следовало плакать. Я точно помню все разы, когда я плакал. В пятой классе, когда читал “Белый Бим, черное ухо”. Два раза я плакал во время скандалов с моей матери – там были очень принципиальные вещи – в седьмом классе и на втором курсе. И я плакал два года назад, когда сильно заболел мой племянник. Я был с ним в больнице и просто не выдержал. Вышел из комнаты и заплакал. Вот, кажется, и все.
Мне всегда казалось, что фотографы по ту сторону объектива видят мир совсем по-другому. Например, человеческая красота для них это понятие весьма условный. Какой человек для тебя красивый?
Ну вот ты, например, для меня человек красивый. Абсолютно. Должна быть гармония – внешняя красота и внутренняя. Что до меня, я, к сожалению, хотя почему к сожалению? – ищу девушек умных. Мне нужно говорить – без этого никак.
Бывает у тебя так: снимаешь человека красивого, просто “признанного красаўца”, а в результате на снимках он получается совсем не таким, как в жизни?
Кажется, я в такую ситуацию не попадал. Но, безусловно, есть определенные правила фотагенічнасьці. Это первое. Во-вторых, есть разные социальные стандарты красоты, они повсюду разные. А вообще профессиональный фотограф делает такой снимок, который ему нужно сделать. И ты можешь делать его полтора часа, либо четыре, либо пятнадцать минут, но ты сделаешь то, что нужно. Это работа. А ты фотограф, за которым есть имя. И есть издание, которое рассчитывает на тебя.
Когда я была совсем маленькая, мой отец очень любил подстригать нам с сестрою чолкі и вести в фотоателье – паздымацца втроем. Фотограф долго рассаджваў нас, говорил, когда смотреть и что откуда должна вылететь. А как ты относишься к постановочных снимков?
Я их почти не делаю. Я наблюдаю за людьми, я живу с ними. И просто снимаю то, что происходит. Есть какая-то ситуация, есть 50 мм (это стандарт такой, но, разумеется, его ломают!) и я, который это снимает.
А сам ты любишь сниматься?
Так. Почему нет? Прикольно. Один мой знакомый недавно снимал меня в Вильнюсе. В профессиональной студии. Если снимки хорошие, зачем я буду их критиковать? Знаешь, на каких-нибудь акциях, где много фотографов, иногда получается так, что снимают друг друга. Потом эти фотки пересылаем. У меня уже целая коллекция таких снимков!
“Когда я снимаю свадьбу в кукурузном поле, значит я снимаю в кукурузном поле.”
Считаешь ли ты халтуршчыкамі дядь, что берутся снимать свадьбы и выпускные вечера?
Почему халтуршчыкі? Все можно делать профессионально. Они делают это так. Когда меня приглашают снимать свадьбу, я сразу предупреждаю, что делаю это не совсем традиционно. Если я снимаю свадьбу в кукурузном поле, значит я снимаю в кукурузном поле. Если на трассе – значит на трассе. Я так хочу. Я вижу это красивым.
У тебя можно заказать поснимать свадьбу?
Так, конечно, но нужно понимать, что это будет…
Недешево… 🙂
…это будет по-другому. Люди должны мне доверять. Если я скажу: “Прыгать!”, и свадебные юбки будут на голове, то нужно меня слушаться. Рядом будут два снимка: на одном все просто стоят и спокойно смотрят в объектив камеры, а на втором – юбки на голове, видно одна белье – и всем невероятно весело. Они висят в воздухе, машут руками, кричат… Представь, едем в лимузине, и тут я говорю: “Останавливаемся здесь!” А вокруг – поле. И мы сноўдаем по нему, пауки забираются через платья, кто-то грызет кукурузный начало… А я снимаю. Но, безусловно, люди должны быть к этому подготовлены.
Кого или что ты мечтаешь поснимать?
Мне бы было очень интересно поснимать Северную Корею. Это моя серьезная и сильная мечта. Я много работал, дошел до определенной степени, почти поехал – но не получилось. Но обязательно паздымаю.
“…когда белорусские музыканты выходят на сцену, они чувствуют себя в чем-то виновными. А нужно быть героями…”
Помнишь, ты говорил, что не слушаешь белорусскую музыку? Давай поговорим об этом.
Она депрессивная. Это первое. Она не позитивная – вторых. И третье – она не дает энергии. Но я слушаю белорусскую “Троицу”. Очень много. Они настоящие профессионалы. Нравятся ужасно. Я люблю жыцьцесьцьвярджальную музыку. А у нас ее нет. Мы на эту тему разговаривали с Кульлінковічам, он согласился: “Нет”. Белорусская музыка долгое время живет изолированно. Трудно слушать музыку, которая сделана на последнем: “Все! Завтра бурты! Завтра война”. Извините, но я так думаю. Я считаю, что жизнь прекрасна и нужно жить позитивно. Однажды Руся написала в ЖЖ, что если белорусские музыканты выходят на сцену, они чувствуют себя в чем-то виновными. И я с ней согласен. А нужно быть героями. Говорить: “Я самый крутой! Я лучший! Я знаю это. Я делаю свое дело и делаю ее профессионально”.
Над чем ты сейчас работаешь?
Я снимал одну лесьбійскую семью. У меня была принципиальная позиция первую выставку про эту семью сделать в Минске. Но не получится. Будет много где – в Вильнюсе, в Германии, в Австрии, в Польше, но не здесь. Пока. Надеюсь, что все получиться. Возможно, весной. А планирую целый ряд снимков лесьбійскага быта. Как они живут и чем.
У Андрея, действительно, много планов. Сейчас, например, он в Вильнюсе, где преподает на факультете фотожурналистики. У него свой курс и свои ученики. А еще у Андрея много энергии и оптимизма. Он знает, что делает и любит свою работу. Ее результаты можно видеть на сайте www.liankevich.com и на страницах livejournal – liankevich.livejournal.com.